Супружеский долг или… Шутливая драма, приключения, фантастика и немного боевик - Юрий Павлов

– Нет

– Я кончила

– Тебе было хорошо?

– Да, очень

– Раньше так было?

– Было, и лучше было

– С кем?

– С тобой, дурачок – она гладит его

– И ты ни с кем не сравниваешь?

– Ты меня с восемнадцати лет трахаешь! С кем сравнивать? Да и не хочу, ты всё равно самый лучший.

Она смотрит на мужа, на блестящее от пота тело, и улыбается – Иди уже мойся, кочегар.

Глава 3. Интимные подробности

Гоша выходит из ванны, и проходит в зал. Голый.

Фрюша смотрит передачу на канале Дискавери.

Рассказывают про нормальные и не, размеры полового члена и способы его увеличения.

– Вон, рассказывают про нормальные размеры

– Чего размеры? – Гоша прикидывается

– Ну как чего, мужского члена

– А мне то это зачем?

– Ну, ты же озабоченный, всё страдаешь

– Чем?

– Всё говоришь, что мне мало

– Да, мало

– А там сказали, что нормальный размер 12,5 см

– И как они узнали?

– Измеряли

– И успокоили всех мужиков, у кого больше, все недоросли, окончательно убедившись в профнепригодности, пошли наращивать, а все, у кого ровно двенадцать с половиной, впали в ступор

– Не знаю, там не говорили

– А о чём ещё говорили?

– Как увеличить

Гоша, молча, смотрит на Фрюшу и ждёт

– Ну, чё ты?

– Как чё?! Рассказывай!

– Да я не слушала. Мне то зачем?

– Ну ты даёшь!

– Я никому не даю. Мне твоего хватает.

– А сколько у меня?

– Двадцать. Не знаю!

– А почему двадцать?

– Да я просто сказала, не знаю, отстань.

Гоша залез в шкафчик жены, порылся в швейной коробке и достал сантиметр – На, измеряй!

– Сам измеряй

– А я измеряю, с двенадцати лет

– Ну, и?

– Девять и три десятых дюйма*

– Скоолько?! Да больше он!!

– Девять и три десятых дюууйма

– А что это?

– Единица измерения длины

– И сколько?

– Два с половиной сантиметра

????????????

– Да ннеээт, это один дюйм равен два с половиной сантиметра

– Ну, а весь?

– Посчитай

– У меня по арихметике тройка была в школе

– Двадцать три и шесть десятых сантиметра

– А я чё сказала? Ошиблась то всего на полтора дюйма

??????? – Он смотрел на жену, разинув рот – Ни хуя себе, тройка! Мнеээ – он постучал кулаком по макушке – понадобилось целых две секунды, чтобы пересчитать, а ты – сходу!

– Фрюша почему-то застеснялась – Ну, я же работала продавцом и сдачу в уме считала, а потом проверяла на кассе

– А чё ты там про двенадцать лет говорил? Измерял? Озабоченный!!

– Измерял

– И сколько он у тебя был в 12 лет?

– Столько и был

– Чё ты врёшь-то! В двенадцать лет у тебя была писюлька, ты ещё ребёнком был, в каком классе?

– В пятом

– Хочешь сказать, что вот с такой елдой летом купался?? Девочки в обморок не падали?!

– Я же в трусах, не голый

– А он у тебя в трусах прям не вставал?!

– Ну, немного меньше

– Вруша! Ой врушааа! – она качала головой и улыбалась.

* 1дюйм=2,54 см

Глава 4. Онанист

Считал пороком онанизм,А он спасал тебя от боли,Но истощался организмКогда рукам давал ты волю.Когда по десять раз на дню,Дрочил ты хуй, а то и боле,И всю фантазию своюТы подчинял единой воле.Какие яркие картины,Твой воспалённый мозг являл,Где много раз и много женщинТы, с наслаждением ебал.

Гоша онанист со стажем, превышающим трудовой на двадцать три года. Трудовой – тридцать один год. Конечно, воспоминания пятидесятичетырёхлетней давности, когда тебе всего три годика, окутаны почти непроницаемым молочным туманом, но некоторые эпизоды рельефны и отчётливы так, как будто вчера это было.

***

В яслях полдень. После обеда и прогулки, старшую группу укладывает на тихий час воспитатель. Молодая, красивая и слегка полноватая женщина, улыбаясь и наклоняясь к ребятишкам, ещё не отошедшим от беготни, гладит их, тихо что-то напевая. И дети, один за другим успокаиваются, засыпают. Вот она стоит в лучах летнего солнца у окна веранды и осматривает детей; все ли спят? Её взгляд задерживается на Гоше.

Гоше три года, глаза закрыты и кажется, что он спит, но Людмила Романовна хмурит брови. Мальчик, сквозь прикрытые, но не плотно веки, наблюдая за воспитателем, видит, как она, повернув голову, всматривается в него и идёт к нему. Гоша замирает и дышит ровно, как будто спит. Она подходит и наклоняется. От неё пахнет молоком, хлебом, солнцем и ещё чем-то; этот запах волнует и вызывает беспокойство (может быть у неё были месячные). Она приподнимает край одеяла, высвобождает его руки и, уложив поверх одела и, поправив его, выпрямляется. Она стоит и прислушивается к его дыханию. Потом, осмотрев ещё раз спящих детей и, тихо ступая между кроватками, выходит на улицу.

Гоша лежит, не открывая глаз, и ждёт. Людмила Романовна не возвращается и он, раздвигая руки, прячет их под одеялом. Левой рукой, оттянув резинку трусиков, просовывает туда правую и прикасается к писюльке. Трогая указательным пальчиком крайнюю плоть и раздвигая её, касается уздечки и начинает медленно, круговыми движениями, водить пальчиком по головке. Эти касания и эти движения доставляют наслаждение, от уздечки сладкая истома захватывает весь низ живота, сжимая и втягивая яички, и жаркими волнами подкатывает к горлу.

Гоша улыбается и засыпает.

С возрастом, вполне невинное занятие, явившееся следствием интенсивного выделения смегмы и упущением матери по части гигиены ребёнка, переходит в другую стадию.

Я, этот день осенне-ясный,Декады первой сентября,Запомнил, будто день вчерашний;Знать в память врезался не зря.Дрочил я, чуть ли не с пелёнок;Годков так эдак с четырёх,Нет, нет, невинный был ребёнокПорнушных я тогда не видел снов.Порнуха сниться стала позже,Когда я в первый класс ходил,Когда нас, Пашка Штейн, однаждыПо этой теме просветил.Белёсый тощий долговязый,Ухмылку не сотрёшь с лица;Курил, ругался; но не грязноИ рос, конечно, без отца.Учился в пятом классе Пашка,Большооой для нас авторитет,А мы, всего-то первоклашкиИдём вдоль улицы в конецДеревни. Бабье лето.Комбайны полем рожь стригут,Но разговор идёт про этоИ нас комбайны не влекут.Вопрос серьезный задан Пашкой:«Откуда взялись мы на свет?»Был смело Вовкой дан ответ«Я в огороде найден мамкой».У Пашки рот, аж до ушей!По ходу: «Здрассьте» – тёте Зине,Серёжка буркнул поскромней«Купила мамка в магазине».А я молчал, и выдал Пашка«Ну ладно, слушай ребятня:У ваших мамок между ног,Есть волосатая мохнашка,Пизда, по-русски говоря,В пизду засунул хуй папашка,Слил молофью в пизду мамашке,Из молофьи вы появились,У мамки были в животе,Росли, росли, потом родились…»…Мы шли, подавленно молча;Соприкоснувшись тайны рода;А Пашка задал стрекача,Умчавшись пулей за подводой.

Таким вот образом открылась Гоше самая жгучая тайна детства.

А потом были подслушанные от старшеклассников похабные анекдоты, в большинстве своём про Вовочку и Мари Ванну училку. Было подглядывание в дырочку девчачьего туалета и забелённые окна женской бани.

Ещё запомнился один весенний день, ему было лет четырнадцать. В тот день он дрочил одиннадцать раз и сперма текла и текла и текла.

В армии было не до того и за два года службы он дрочил всего раз десять.

После армии женился не сразу и дрочил, как только появлялась рвущая боль в паху.

Обычно это происходило на восьмой день воздержания.

Когда женился, даже всплакнул, проснувшись ночью. Тогда он думал, что онанизм ему больше не нужен – раз есть всегда под боком жена. А всплакнул, потому что за двадцать четыре года прикипел и даже слился со своей порочной (как он тогда думал) привычкой. Но не спроста видимо говорится: привычка – вторая натура.

И вторая натура проявила себя!

Закончился медовый месяц; прошёл год, другой и в отношениях стали проявляться нестыковки характеров. Они иногда ссорились, Фрюша иногда закатывала сцены ревности, иногда просто обижалась от недостаточного, как ей казалось, с его стороны, внимания. Размолвки тяжело переживали оба, и однажды ночью, Гоша, лёжа рядом со спящей женой, дотронувшись до члена, зудилась крайняя плоть, совершенно непроизвольно стал дрочить. Член возбудился мгновенно, переживания отступили и поблёкли на фоне эротических фантазий, а мозг зафиксировал состояние эйфории..